Сразу после теракта в «Крокусе» российские политики и пропагандисты стали требовать ужесточения миграционной политики. В Россию вернулась ксенофобия? Или она никуда не пропадала? Можно ли назвать... more

В этом эпизоде «Сигнала» на примере дискуссии об избыточном весе и ожирении объясняем, почему в разговорах об индивидуальном здоровье так много морализаторства.

Как мы стали бояться алгоритмов? И почему наделяем искусственный интеллект субъектностью? Этот эпизод «Сигнала» о новом значении слова «алгоритмы», которого пока нет в словарях.

Желание отомстить — одна из самых популярных эмоций в сегодняшней политике. В этом эпизоде «Сигнала» разбираемся, чем месть отличается от справедливости и как государства присвоили себе... more

Трампа часто представляли угрозой демократии. Теперь же мировые лидеры поздравляют его с победой, а эксперты говорят, что со знакомым политиком проще иметь дело. Какие... more

Путинскую Россию регулярно сравнивают с Мордором. Почему именно с ним? И смогут ли россияне когда-нибудь избавиться от сравнений с «орками»? Разбираемся в этом «Сигнале».

Почему людям хочется сбежать от политики в «нейтральную зону»? Зачем нужны пространства «без политики»? И может ли вообще хоть что-нибудь в этом мире по-настоящему без... more

«Ватники» — один из самых известных штампов прошлого десятилетия. Кто их придумал и кому они нужны сегодня? Об этом — эпизод «Сигнала».

Десятки понятий из психологии — от «защиты личных границ» до «абьюза» — ушли в народ и во многом заменили политический язык в России. В этом «Сигнале» рассказываем, как «психояз» захватил... more

Для многих надежда на перемены в России — это пережить правящий режим. До чего можно дожить в России, если жить долго? В этом эпизоде «Сигнала» рассказываем... more

Что такое «точка невозврата» в политике? И существует ли она? В этом эпизоде «Сигнала» рассказываем, как авиационный термин проник в политический язык и стал одним из самых... more

Как работают горизонтальные связи в России? Они когда-нибудь приведут страну к демократии? А «связи» (то есть коррупция и блат) — это тоже горизонтальное общество? Выясняем в этом... more

Когда страна превращается в «бандита»? И что роднит Россию и Сирию — и отличает эти страны от всех остальных? Объясняем в этом эпизоде «Сигнала».

Как Кремль работает с теми, кого считает «соотечественниками»? И почему соседи России их боятся? Насколько велико влияние российских диаспор? Объясняем в этом эпизоде «Сигнала».

Какое место занимает курс доллара в экономических и политических представлениях россиян? Можно ли по нему судить о состоянии экономики? И будет ли зависимость России от доллара меньше из-за... more

В 2022-м Россия аннексировала четыре оккупированных украинских региона: Луганскую, Донецкую, Запорожскую и Херсонскую области. Власти, пропагандисты (а иногда и оппозиция) называют их «новыми территориями». Почему... more

Чиновники и военные часто говорят о «долге перед Родиной». При этом нередко разговоры о нем соседствуют с упоминанием других долгов — финансовых. Как связаны эти... more

Формулой «Я не читаю новости» многие выражают свою усталость от новостей. А зачем вообще ими интересоваться? И можно ли назвать отсутствие интереса к новостям проблемой? Объясняем в этом... more

Взрывам домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске 25 лет. Одна из конспирологических теорий, которую обсуждают все эти годы, — за терактами стоит ФСБ. Почему эта версия... more

В России в 2024 году рекордное число миллиардеров. При этом разрыв между богатыми и бедными остается высоким, а россияне все менее терпимо относятся к неравенству... more

Этот эпизод «Сигнала» — о том, кто придумал принцип «невидимой руки рынка» и почему все вдруг в него поверили. А также о том, как проблемы бизнеса... more

Как «деятельное раскаяние» стало не юридическим, а политическим инструментом? В этом эпизоде «Сигнала» разбираемся, почему «деятельное раскаяние» так важно для российской оппозиции и почему... more

Кто придумал, что Россия — коллективистская страна? И зачем Кремль так упорно на этом настаивает? В этом эпизоде «Сигнала» объясняем, почему «русского коллективизма» на самом... more

Об усилении правых политиков в Европе говорят последние несколько лет. Кто же такие правые? И если вам кажется, что вы один из них, стоит ли переживать? В этом эпизоде... more

Зачем российская пропаганда показывает «сцены жестокости и насилия»? Неужели это помогает привлечь людей на войну? В этом эпизоде «Сигнала» объясняем, зачем снимают снафф,... more

В этом эпизоде «Сигнала» рассказываем, почему российские власти так обеспокоены «развалом страны», как Путин использует эту угрозу для усиления диктатуры и может ли... more

В этом эпизоде «Сигнала» пытаемся определить, что такое оттепель. Вспоминаем внутриэлитную борьбу в СССР после Сталина и рассказываем, как может выглядеть демонтаж режима... more

Как корректно назвать происходящее в Курской области? И почему это совсем не лингвистический, а скорее моральный и идеологический выбор? Разбираемся в этом эпизоде подкаста «Сигнал».

Теория малых дел работает против автократии или, наоборот, играет ей на руку? Можно ли на самом деле таким способом ослабить режим? И если в России малые... more

Россиян постоянно убеждают, что их страна обречена на авторитаризм и на руководителя-царя. Но нужна ли народу «сильная рука» на самом деле?

Рассылка и подкаст «Сигнал» на каникулах. Мы вернемся к вам уже совсем скоро, а пока послушайте трейлер нового проекта — «Радио Медуза».

Как политики используют сигналы и почему в них так легко запутаться? В этом эпизоде «Сигнала» разбираемся, как работают публичные сигналы и как власти их искажают.

Откуда возникает вопль «Это вообще нормально»? И может ли норма быть единственно правильной? В этом «Сигнале» рассказываем о безуспешных попытках установить норму и спорах, которые... more

С начала войны с Украиной в России говорят о скором расколе элит, который должен привести к смене власти. Но за два с лишним года элиты так и не раскололись, а режим... more

Путин и другие российские политики и пропагандисты часто говорят о «культурном коде». Что они имеют в виду? И какой вообще наш культурный код — это «традиционные... more

Журналисты, блогеры и онлайн-кинотеатры набирают популярность, обещая публиковать контент 18+ или «без цензуры». Почему нам так нравится все запрещенное?

Оправдывая вторжение в Украину, российские власти все реже говорят про «денацификацию» и все чаще — про «защиту традиционных ценностей» от неких «псевдоценностей». А что это за «ложные... more

Позиция «я за мир», как и призыв к переговорам, — часть современного «здравого смысла». Но существует ли на самом деле последовательная антивоенная позиция — и так ли легко быть пацифистом?

Чтобы считаться преступниками в России, порой не нужно совершать никаких «антиправительственных действий». Власти могут наказать даже просто за надежду на перемены. Может, лучше ничего... more

С февраля 2022 года изменилось многое, но политическая апатия россиян, кажется, осталась прежней, а то и усилилась. Как преодолеть деполитизацию общества?

С началом полномасштабной войны России и Украины миллионы людей лишились уверенности в завтрашнем дне. Но Путин продолжает уверять, что в России — несокрушимая стабильность. Это ведь ложь?

После начала полномасштабной войны российские власти и оппозиция требуют, чтобы граждане — особенно знаменитости — «пробудились» и обозначили свою гражданскую позицию. Причем не только словом,... more

Путин сплачивает россиян виктимностью, убеждая, что они — жертвы несправедливого миропорядка, установленного Западом. В этом есть хоть капля правды?

«Стигматизация» — серьезное научное слово, им называют бытовую ненависть к уязвимым социальным группам. Она бывает по признакам внешности, сексуальной идентичности, заболеваний или профессии. А бывает... more

Российские власти и пропагандисты уверены: нелояльность властям не просто грех, а предательство нации. Но ведь так же в прошлом веке думали нацисты. Путин что, намеренно копирует... more

Говорят, что бороться с коррупцией в России не нужно: мол, пока чиновники воруют, страна не победит в захватнической войне. Но разве это так работает?

В мире регулярно случаются гуманитарные катастрофы, начинаются войны и возникают новые угрозы демократиям. Все это, конечно, повод для международной «обеспокоенности». Но есть ли от этого толк?

Разговоры о неминуемой третьей мировой зачастую вызывают и страх, и тревогу, и раздражение. Пока вдруг не становятся по-настоящему актуальными.

Россия изобрела единственно верный вариант демократии — по крайней мере, в этом граждан уверяют Путин и его чиновники. Разве с западной демократией что-то не так?

Политики постоянно говорят, что «сейчас не время для этого» — для борьбы за права меньшинств, против гендерного насилия или климатического кризиса. А когда наконец... more